|
|
 | |  |
| Встреча в Луке
Завоевания Цезаря привели в восхищение все государство. Римский народ восторгался своим новым кумиром, превознося его на все лады. Повсюду только и говорили, что о победах Гая Юлия Цезаря.
Покоритель Галлии поддерживал сложившиеся о нем благоприятное мнение как мог. Он подробно описывал свои деяния в Галлии и посылал труды в Рим. Писал Цезарь довольно простым слогом, стараясь не употреблять трудных и малознакомых слов, которых, по его мнению, надо избегать, как опасных утесов. Он стремился, чтобы его произведения были доступны и понятны всем римлянам без исключения. Впоследствии его годовые отчеты были объединены в книгу под названием "Записки о Галльской войне".
Цезарь вел обширную переписку со своими друзьями, многими сенаторами, вольноотпущенниками, всадниками. Гениальный человек мог диктовать письма, сидя в седле, одновременно нескольким писцам, которые едва поспевали за мыслью Цезаря. Его письма, как, впрочем, и литературные произведения, отличались точностью, содержательностью и знаменитой краткостью. В общем, Гай Юлий основательно позаботился о том, чтобы о его деяниях узнал весь Рим.
При этом Цезарь прекрасно понимал, что одними словами многого не добьешься. После первых же побед в Италию отправились вереницы рабов. Тысячи пленных галлов и германцев развлекали римлян гладиаторскими боями. Чтобы народ и впредь не испытывал недостатка в зрелищах, Цезарь приказал построить в Капуе огромную гладиаторскую школу.
Золотым потоком потекли в Рим налоги, собираемые с народов Трансальпинской Галлии. Немало средств досталось и лично Цезарю при взятии вражеских лагерей и городов, разграблении святилищ кельтских богов, от выкупа пленных. В короткое время наместник Галлии из человека, живущего в долг, превратился в одного из самых богатых людей Рима. Впрочем, деньги у Цезаря долго не задерживались. Он щедрой рукой одаривал своих преданных легатов и простых легионеров, много тратил на подарки сенаторам и влиятельным людям в столице.
Римский сенат, видя всеобщее ликование, предпочел закрыть глаза на самовольно развязанную Цезарем войну в Трансальпинской Галлии. Отцам народа ничего не оставалось делать, как принять из рук Цезаря новую провинцию, размерами вдвое превышавшую территорию Италии. Более того, под давлением народа сенат объявил пятнадцатидневный праздник в честь богов, даровавших Цезарю победу.
В разгар этих празднеств Марк Лициний Красс вошел в дом Помпея.
- Привет, Гней!
- Привет и тебе, Марк!
- Весь Рим благодарит богов за победы твоего тестя. Что же ты не спешишь на праздник? Я ни разу не видел тебя в эти дни, ни среди народа, ни среди сенаторов.
- Не люблю шума.
- Особенно если он не в твою честь, - заметил Красс. - Помнится мне, твой последний триумф произвел гораздо больше шума. И он тебе не мешал два дня стоять на триумфальной колеснице и слушать крики восхищенной толпы.
- Марк Красс, если ты пришел в мой дом, чтобы оскорблять меня...
- Подожди, Гней, не горячись. Честное слово, я не хотел тебя обидеть, - попытался оправдаться Красс. - Видимо, виной всему мой недавний разговор с Цицероном. Скорее всего, от него мне передалась дурная привычка говорить собеседнику неприятные вещи. Мы поспешили вернуть из изгнания Марка Туллия.
- Пожалуй, ты прав. Говорить ты стал много, но не по существу. Я уже долго тебя слушаю, но никак не пойму к чему ты клонишь. Ведь Марк Красс не приходит без дела?
- Признаюсь, Помпей Великий, слова твои справедливы, - согласился Красс, стараясь загладить вину. - Даже не, знаю с чего начать...
- Начни с главного, - посоветовал Помпей.
- Что ты скажешь о победах Цезаря в Галлии?
- Весь Рим только о них и говорит.
- Что говорит продажный Рим, мне известно; а что думаешь ты?
- Мне остается вместе со всеми радоваться успехам нашего общего друга.
- Не могу разделить твой восторг, Гней. Кстати, ты весьма искусно его скрываешь...
- Отчего же? Твой сын Публий немало отличился под началом Цезаря. Его подвиг в битве с германцами сравнивают с твоим у Коллинских ворот, когда ты, Марк, спас и Суллу, и Рим. Так что успехи Публия - твои успехи.
- Я рад, конечно, что мой сын вырос настоящим воином. Меня больше восхищали бы успехи Публия, если бы он был моим легатом. Гай Юлий пользуется плодами побед моего сына и через них становится еще сильнее.
- В тебе говорит зависть, Марк? - предположил Помпей.
- Нет, нет, Гней! Лишь тревога за Рим, в том числе и за нас с тобой.
- Не хочешь ли и ты, Марк, отломить кусочек от галльского пирога?
- Зачем же кусочек? Ты же знаешь, я не люблю делиться и предпочитаю пирог целиком.
- Ты вознамерился отобрать у Цезаря Галлию? - ужаснулся Помпей.
- Я не веду речь о Галлии - мир велик. Я думаю, и нам с тобой найдется место под солнцем.
- Так ты и обо мне проявляешь заботу, Марк. Весьма трогательно, но я об этом не просил.
- Оставь свои колкости для разговора с женой. Если ты в обиде за мою невинную шутку в начале беседы, то я готов еще раз принести извинения. Но и ты, в конце концов, начни мыслить разумно и употреби свой ум на то, чтобы трезво оценить ситуацию. Думаю, ты достаточно потешил свое самолюбие, издеваясь над каждым сказанным мной словом.
Помпей воспринял призыв Красса мыслить трезво весьма своеобразно. Он поднялся и налил вина себе и гостю. Неторопливо прохаживаясь по комнате, Помпей осушил кубок и лишь после этого вернулся к разговору.
Вино не возбудило Помпея, как обычно, а, наоборот, подействовало на него успокаивающе.
- Ты прав, Марк, и я благодарен тебе за визит. Просто в последнее время слишком много людей стремится доставить мне неприятности, и я стал не в меру раздражительным. Иногда с недоверием отношусь даже к людям, желающим мне добра, - миролюбиво произнес Помпей.
- До сих пор со мной разговаривал обиженный, озлобленный мальчишка, но теперь я вновь услышал Помпея Великого, - облегченно вздохнул Красс. - Что скрывать, порой мы относились друг к другу, как два озлобленных пса, не поделивших кость. Наши интересы часто пересекались, и мы бездумно тратили свой пыл на взаимные оскорбления. И все же главное то, что мы не способны замыслить подлое предательство друг против друга, как, впрочем, и против государства. И ты, и я часто были не согласны с решениями сената, а отдельных отцов народа считали своими врагами. Но никто из нас даже не помыслил разогнать сенат и заменить его личной властью, хотя такая возможность была, и не раз. Особенно у тебя, Гней.
- Полностью с тобой согласен, Марк, - охотно поддержал собеседника Помпей.
- Цезарю наплевать на всех. Он идет напролом к своей цели, не считаясь с мнением сената и законами предков. Мы создали его своими руками, но наступит время, и он отрубит те руки, что возвысили его, и скормит их псам.
- Теперь и я понимаю, что напрасно мы отдали Цезарю наместничество в обеих Галлиях.
- Дело вовсе не в этом. Не было бы Трансальпинской Галлии - Цезарь нашел бы себе иное место, которое обеспечило бы его нынешним положением и славой. Печальнее другое: мы сами без принуждения повесили над своими головами дамоклов меч. Ты, Гней, прибег к его помощи в минуты отчаяния, но как я оказался среди вас двоих - до сих пор не пойму.
- Цезарь умеет даже врагов обращать в друзей. Цицерон, не без его помощи отправленный в изгнание, теперь разделяет восторги толпы по поводу успехов Цезаря. И мы с тобой, Марк, в последние годы только и делаем, что помогаем Цезарю удерживаться в Галлии. Хорошо бы лишить его наместничества вместе с легионами. Тогда мы смогли бы разговаривать с Цезарем на равных.
- Или же по примеру Гая Юлия получить наместничество и иметь под рукой, по крайней мере, несколько легионов, - продолжил мысль Помпея Красс.
- Я разделяю твои опасения, Марк, но не могу выступить против Цезаря с оружием. Его дочь Юлия - моя жена, и, как это ни странно для моих лет, я люблю ее...
- Речь идет не о войне против Цезаря. Я лишь хочу находится с ним в более-менее равном положении. Самое лучшее, что мы можем сделать - это встретиться с Цезарем. Мы сообщим о желании получить наместничество в провинциях и послушаем, что он на это скажет. Я хочу Сирию. Что желаешь ты, Помпей Великий?
- Я пока не думал об этом.
- Согласен ли ты, по крайней мере, встретиться с Цезарем вместе со мной?
- Да, видимо, в этом есть необходимость.
Наместник Галлии, конечно, не мог знать о разговоре Помпея с Крассом. Но зато он знал другое: сенатор Луций Домиций Агенобарб во всеуслышание заявил, что Цезарь незаконно получил наместничество в Галлии. Агенобарб пригрозил, что, как только станет консулом, немедленно отзовет Цезаря из провинции и привлечет его к суду. Сенатор был очень богат и обладал большим влиянием в Риме. Его угрозы не были пустым звуком. Поэтому Цезарь не просто дал согласие на встречу с Крассом и Помпеем, но и настоял на том, чтобы она произошла как можно скорее.
Свидание трех самых могущественных людей Рима состоялось в Луке, на севере Этрурии, недалеко от подвластной Цезарю Цизальпинской Галлии. Чтобы скрыть свои истинные намерения, Юлий Цезарь пригласил в Луку сенаторов и всех влиятельных лиц Рима. Поводом послужило желание наместника посоветоваться насчет дальнейшего устройства завоеванной Трансальпинской Галлии.
Такого количества именитых гостей скромная провинциальная Лука еще не видела. Приглашение Цезаря приняло более двухсот сенаторов. Среди них были проконсул Ближней Испании Квинт Метелл Непот, пропретор Сардинии Аппий Клавдий, множество преторов, квесторов. Только ликторов, положенных должностным особам, насчитали сто двадцать человек.
Одним из последних прибыл озлобленный Гней Помпей Великий. У зятя Цезаря были на то свои причины. По поручению сената Помпей ведал хлебными поставками в Рим. Он приложил немало усилий, чтобы доставить зерно из Египта, Сицилии и Сардинии, а народный трибун Клодий бесплатно раздал его плебеям. Теперь Рим был поставлен на грань голода. При этом щедрого трибуна плебеи возносили до небес, а в адрес Помпея звучали лишь проклятия народа и упреки сената. Помпей подозревал, что Клодий, тесно связанный с Цезарем, и на этот раз выполнял волю своего патрона.
Настроение Помпея встревожило Цезаря, но он самым простым способом заставил покорителя Востока забыть свои обиды. Не дав Помпею и рта раскрыть, Цезарь завел разговор о своей дочери. Помпей безумно любил Юлию; с ней он обрел семейное счастье и мог говорить о своей жене бесконечно. Цезарь, несмотря на то, что его ждали более двухсот сенаторов, терпеливо и долго слушал Помпея, то и дело вставляя лестные замечания.
На следующий день Цезарь устроил для многочисленных гостей роскошные гладиаторские игры, а сам с Помпеем и Крассом уединился на одной из вилл.
- Друзья, - начал разговор Цезарь, - наконец-то мы одни и можем спокойно поговорить. Прошу высказаться прямо и откровенно о том, что вас не устраивает, что вам мешает, каковы ваши намерения и помыслы. Со своей стороны я постараюсь оказать любую помощь и в свою очередь рассчитываю на вашу поддержку.
- Ты весьма неплохо использовал свое пребывание в Галлии, - проворчал Марк Красс. - Когда мы с Помпеем согласились на твое наместничество в Цизальпинской и Нарбонской Галлии, не было и речи о том, что ты завоюешь все кельтские земли.
- Это вышло само собой. События развивались стремительно, и у меня не было времени посоветоваться с вами, - начал оправдываться Цезарь. - До сих пор ты, Марк, не выражал недовольства моими действиями. Или же, как многие отцы-сенаторы, ты рассчитывал, что Гай Юлий Цезарь найдет себе конец в северных снегах за Альпами?
- Честно сказать, не ожидал таких успехов, хотя всегда считал тебя, Гай Юлий, талантливым военачальником и верил в твои необычайные способности, - признался Красс. - Однако довольно о твоих победах - о них каждый день говорит Рим. Ты просил, Гай Юлий, быть откровенным, и я буду. Мы с Помпеем уже несколько лет сидим в Риме. Это, конечно, великий город, но лучшее, что в нем можно делать - это шествовать в триумфе. Жить же долгие годы просто невыносимо: постоянная духота, зловоние из плебейских кварталов, пьяные драки, мутная вода Тибра. Хотелось бы на некоторое время по твоему примеру поменять место жительства.
- И на что ты хочешь поменять душный воздух Рима, Марк Лициний?
- Провинция Сирия, если ты не возражаешь, Гай Юлий.
- У меня нет интересов в тех краях, где от жары даже земля трескается. Однако в качестве кого ты намереваешься появиться в Сирии?
- Уж конечно, не частным лицом, путешествующим за свой счет. Проконсулом, наместником - в общем, как тебе будет угодно, но Сирию я хочу получить так же, как тебе достались обе Галлии.
- Что же молчит доблестный Помпей? - обратился Цезарь к хранившему упорное молчание зятю. - Что он желает получить для себя? Насколько я понял со слов Марка Лициния, ему также хочется променять Рим на провинцию.
- Мне хочется находиться там, где война, - Помпей выражал свои мысли более откровенно, чем Красс.
- Ты говоришь не по делу, Гней, - заметил Цезарь.
- Не по делу... Среди нас один деловой человек - Марк Красс. За тобой, Гай Юлий, я не замечал деловой хватки. Сколько я помню, ты всегда был в долгах.
- Гней, не занимайся демагогией, - попытался остановить товарища Красс.
- Я никогда не питал к ней склонности, но вы забрали самое лучшее.
- Гней, посмотри на карту римских владений, - Красс прилагал все старания, чтобы направить союзника на верный путь. - Перед тобой Испания с ее серебряными рудниками, которую ты знаешь, как свои пять пальцев.
- Марк, ты купил пол-Испании вместе с рудниками. Мне доведется лишь охранять твои владения.
- А Греция, в которой мечтает побывать хоть раз в жизни каждый мало-мальски образованный человек?
- Она давно разграблена Суллой и Марком Лукуллом.
- А провинция Африка? - продолжал Красс, пропуская мимо ушей реплики Помпея.
- Что Африка? В ней-то что хорошего?
- Не мне объяснять тебе ее достоинства, ведь ты сам получил триумф за усмирение этой провинции. Однако заметь, рядом находится Египет, который кормит пшеницей половину Рима. Египет, который так же богат золотом, как Испания - серебром.
Глаза Помпея засветились алчным блеском, и Красс решил надавить на честолюбивого военачальника:
- Вдобавок ко всему Египет чрезвычайно слаб, и если бы не противодействие моего товарища по цензорству, он уже был бы римской провинцией. Тот, кто возьмет в свои руки Египет, будет с легкостью диктовать условия римскому сенату. Ты можешь выбрать любую из римских провинций, кроме Сирии, и, я полагаю, Гай Юлий пожелает оставить за собой Галлию. Согласись, мы просим не так уж много и тебе оставляем немало.
- Не торопи Помпея Великого, Марк Лициний. У него будет больше года на размышления и достойный выбор, - подал голос Цезарь.
Его собеседники недоуменно взглянули на наместника Галлии.
- Вы смотрите так, будто я произнес что-то необычное. Ведь в провинцию направляются проконсулы и пропреторы. Следовательно, чтобы получить желаемое, нужно сначала добиться консульства или, на худой конец, преторства.
- Время летит очень быстро. Потерять еще один год жизни - для меня слишком много, - возмутился далеко уже не молодой Красс.
- Ничего не поделаешь, Марк. Иным путем заполучить Сирию невозможно. Естественно, я говорю только о законном пути - другим способом ты попросту не добьешься желаемого. Ведь речь идет, насколько я понимаю, не просто о наместничестве.
- С каких пор ты, Гай Юлий, стал заботиться о соблюдении законов? - удивился Помпей.
- Я стараюсь придерживаться их. А если и нарушаю какие-либо законы, то в интересах Рима. И один раз пошел на это ради тебя, Помпей Великий, или ты забыл, кто наделил землей твоих ветеранов?
- Должность консула отдаляет меня от Сирии, но все же она почетна и дает определенные преимущества. Но я не представляю, каким образом ее получить, - засомневался Красс. - В Риме сейчас большим уважением пользуются Клодий, Катон, Цицерон, Агенобарб. Если им придет в голову тоже добиваться этой должности, то я сильно сомневаюсь в своем успехе.
- Для вашей победы на выборах я сделаю все, что смогу: пошлю письма друзьям и клиентам, а их в Риме немало, колеблющиеся получат деньги из галльской добычи. В день выборов я отпущу побольше легионеров отдать за вас свои голоса. Вы должны пройти, или эти Катоны раздавят и уничтожат нас всех троих.
- Твой план, Гай Юлий, впечатляет и внушает надежду на успех, - задумчиво промолвил Красс.
- Что же тебя смущает? - по голосу Красса Цезарь почувствовал, что собеседника одолевают сомнения.
- Ты внимательно выслушал нас с Помпеем, с большим участием отнесся к нашим планам и даже пообещал оказать помощь в избрании консулами, - с сомнением заметил Красс. - Неужели ты ничего не хочешь для себя? Мы не услышали ни единого слова о твоих намерениях. Или ты будешь помогать нам бескорыстно?
- Услуги, о которых я попрошу, не будут слишком обременительны для вас, но если вы откажете, я погибну, а Рим потеряет Трансальпинскую Галлию, - Цезарь старался говорить как можно мягче. - Честно признаюсь, мое положение очень сложно. Галлы с легкостью дали себя завоевать, но лишь теперь осознали, что потеряли независимость, и начали проявлять недовольство. Пока что новые римские подданные ограничиваются тем, что создают разбойничьи шайки и избивают сборщиков налогов, но я чувствую: в Галлии назревает огромный мятеж. Мне нужно увеличить войско хотя бы до десяти легионов, а обязанность уплаты им жалования возложить на государственную казну. Если я не добьюсь этого от нынешних консулов и сената, то надеюсь на вашу помощь в следующем году, когда вы получите консульство.
- Это все? - недоверчиво спросил Красс.
- Еще одно. Я хочу оставить за собой Галлию еще на пять лет. За это время я надеюсь, наконец, привести галлов к покорности и образовать на их землях римскую провинцию.
- Твои требования вполне приемлемы, - согласился Красс. - Надеюсь, и ты, Гай Юлий, понимаешь, что, получив провинцию Сирия, я попытаюсь расширить римские владения на Востоке?
- Прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, и поддержу любые твои шаги.
- И ты не будешь препятствовать мне набирать легионы в Италии?
- Более того, я отпущу твоего сына Публия и постараюсь помочь тебе воинами, как только ты сообщишь о начале похода. Я поддержу Помпея Великого, едва он пожелает получить любую из римских провинций, кроме Сирии и Галлии, естественно.
- Гай Юлий просит умеренно, наши пожелания воспринял благосклонно - мне остается лишь согласиться с ним, - подвел итог Красс. - Меня волнует другое: желаемое я получу не ранее чем через год. Не изменятся ли планы Цезаря и Помпея за это время?
- Мы давно знаем друг друга, и до сих пор у нас не было повода для недоверия, - поспешил успокоить Красса Цезарь. - В крайнем случае, если один из нас нарушит договор, двое других найдут силы и средства поставить его на место. По-моему, никто из нас троих не отличается кровожадностью. Братоубийственной войны не хотят сенат и народ - еще свежи воспоминания о кровавом споре Мария с Суллой, который очень дорого обошелся Риму. Будет лучше, если в случае размолвки мы вновь встретимся втроем за амфорой старого хиосского вина и решим все проблемы.
- Что скажешь, Помпей Великий? - обратился Красс к союзнику.
- Мне остается лишь присоединиться к вам.
Помпей уже думал о любимой жене, поэтому его мало волновали вопросы власти и сам Рим. Даже недолгая разлука заставляла его тосковать о Юлии.
| |
 | |  |
|
 | Профиль |  |
| Salve: Hostis
Полное имя: Hostis
Ты здесь: -й день
Личные сообщения
Дата: 26.04.2024
Твой браузер:
Твой IP Адрес: 3.17.150.163
| |
 | |  |
|
Главная страница
