|
|
 | |  |
| Победители
Дом Марка Красса, как и жилища большинства римских сенаторов, располагался на престижном Палатине. На фоне великолепных, украшенных барельефами и колоннами патрицианских домов он выглядел достаточно скромно. Если учесть, что Красс к этому времени стал богатейшим человеком Рима, и ему принадлежала почти половина зданий города, эта скромность бросалась в глаза не меньше, чем роскошь домов его соседей. Но Красс и не стремился пустить пыль в глаза сограждан столь дешевым способом, у него не было намерений поразить их богатством архитектуры. Этот дом был единственным, который Красс построил для себя, а о любителях строить множество роскошных особняков он говорил, что они сами себя разоряют лучше всяких врагов.
Красс любил свое жилище - чрезвычайно прочное, добротное и удобное. Дом был его любимым детищем: он сам делал планировку, следил за его сооружением, подбирал мебель. После полугода походной жизни (а именно столько он воевал с рабами) Красс в одиночестве наслаждался прохладой и тишиной своего атрия. У окна, с двух сторон обвитого виноградной лозой, он целыми днями занимался разборкой писем и документов, приведением в порядок дел.
Так прошло две недели. Но Красс не был бы самим собой, если бы "похоронил" себя в тиши атрия. Ничего необычного не было в том, что неутомимый претор вновь окунулся в стремительный водоворот римской жизни; удивительно было то, что первым, кто удостоился визита Красса, стал Гней Помпей - его давний соперник на военном поприще. Казалось, о примирении их не могло быть и речи после того, как оба военачальника стояли во главе своих армий у стен Рима, готовые вцепиться друг в друга смертельной хваткой. Но Красс был не настолько мелочным, чтобы долго оставаться в плену обид. Ради выгоды он был готов примириться с более удачливым товарищем, тем более, Красс никогда не считал Помпея своим заклятым врагом.
Покоритель Испании принял Красса в роскошном атрии. Как и во многих богатых домах, посреди атрия находился бассейн, над которым в крыше находилось отверстие для стока дождевой воды. Стены атрия были сплошь увешаны дорогим оружием, как римским, так и африканским или испанским - все это свидетельствовало о многочисленных победах хозяина. Вперемежку с мечами и щитами весели карты Италии, Галлии, Греции, Испании и даже далеких, неподвластных Риму земель восточных царей. Среди изобилия предметов, имеющих отношение лишь к богу войны Марсу, совершенно неуместными казались несколько картин греческих художников. На столе в беспорядке лежало множество папирусных и пергаментных свитков, принадлежащих перу греческих философов, историков и поэтов.
В Риме к восточной соседке было двоякое отношение. С одной стороны, публично высмеивалась греческая изнеженность, сентиментальность, любовь к прекрасному - словом, все греческое презиралось и считалось ненужным суровому неприхотливому Риму. С другой же стороны, среди аристократии Рима считалось признаком дремучего невежества не знать греческих философов, греческого языка, не иметь в доме эллинских скульптур, картин и, конечно же, учителей-греков. В римском высшем обществе достаточно было довольно поверхностного представления о трудах греческих мыслителей, чтобы прослыть культурным и образованным человеком.
Хозяин дома, видимо, хотел идти в ногу со временем, потому что в руках у него была "Политика" Аристотеля. Держа свиток так, чтобы Красс видел название на ярлычке, Помпей пошел навстречу гостю. "Основательно подготовился к моему приходу", - мелькнула у Красса мысль. На его рабочем столе уже давно не было никаких других книг, кроме книг прихода и расхода, долговых и прочих счетов.
- Приветствую тебя, Гней, - как можно дружелюбнее произнес Красс.
- Привет и тебе, доблестный Марк Лициний, - на лице Помпея сияла такая радушная улыбка, будто Красса он желал видеть больше, чем пылкую любовницу.
Однако самого делового человека Рима трудно обмануть: за внешним радушием он почувствовал в словах и жестах собеседника скрытое превосходство. Подавив неприязнь, Марк Красс продолжал оставаться самим собой.
- Твой триумф, Гней Помпей, был великолепен. Весь Рим вышел чествовать победителя Сертория и покорителя Испании.
- Триумф прошел хорошо, - согласился Помпей, - но все эти празднества недешево обходятся. Между нами говоря, Марк Лициний, я на грани разорения.
"Еще бы, за чтение Аристотеля денег не платят", - усмехнулся про себя Красс, и тут же с дружеским участием предложил:
- Дорогой Гней, мой кошелек всегда к твоим услугам. Я, конечно, не так богат, как доносят слухи, но для друзей денег найду, и без всякого процента.
"Не богат! Да тебе принадлежит половина Рима! Я не успел отвоевать Испанию, а ты уже скупил там самые доходные рудники", - мысленно возмутился Помпей, а вслух сказал:
- Благодарю, Марк, ты, как всегда, бескорыстен к ближним. Сейчас так трудно занять денег под сносный процент. Кстати, а почему ты не принял от сената овацию?
- Овация - не триумф. Чем малая слава, лучше никакой.
- Но почему же? - не согласился Помпей. - Овация - это тот же триумф, только пеший. Никто из римских консулов, удостоившихся овации, не счел ее умалением своих достоинств.
Марк Красс тяжело вздохнул:
- Буду откровенен с тобой, Гней. Сенат даровал мне овацию, так как она полагалась и по числу участвовавших в битве, и по количеству уничтоженных врагов, и по числу пленных, но многие отцы народа намекали мне, что даже овация за победу в войне с рабами неуместна и унизительна для столь почетного отличия. Мог ли я после этого принять ее?
"Уж ты не откажешься от почестей по широте души своей", - подумал Помпей.
- Может, ты и прав, Марк, - вдруг согласился победитель Сертория. - Впрочем, слава и тебе досталась немалая. За заслуги в деле спасения отечества тебя увенчали лавровым венком, как триумфатора, а не положенным по овации - миртовым.
- Победа над Спартаком стоит венка из лавра. Скольких военачальников он разбил до меня? Еще немного - и пал бы Рим. Победа над рабами? Нет! Это была победа над войском, созданным по всем правилам. Поражение римских преторов, легатов и консулов доказало, что легионы Спартака ни в чем не уступали римским. Или ты со мной не согласен?
- Дорогой Марк Лициний, я прекрасно понимаю, что Спартак стоит Сертория, но ведь ты же знаешь нашу римскую гордыню, извечное презрение к рабам...
- Так ты считаешь, что наши деяния равны по значимости? - встрепенулся Красс.
- Ну конечно, - утешил его самолюбие Помпей. - Более того, я думаю, тебе пришлось труднее. Ты не имел права на ошибку и поражение.
- Значит ли это, что я могу претендовать на ту же должность, что и ты, Гней?
- О чем ты? - удивился Помпей.
- Мне стало известно, что сенат разрешил Помпею Магну добиваться консульства.
"Так вот откуда твоя непонятная щедрость! Никак тоже метишь в консулы", - Помпей теперь понял причину визита богача.
В разговоре наступила пауза. Помпей предполагал, что Красс будет его о чем-то просить, и наслаждался замешательством самого богатого человека Рима. Красс же думал, как, не унизив собственного достоинства, попросить помощи у своего счастливого соперника. Наконец он решился:
- Если ты, Гней, считаешь, что наши заслуги перед отечеством равны, почему бы и мне не попытать счастья в соискании консульской должности?
- Я не вижу в Риме человека более достойного консульского звания, чем ты, - неожиданно легко согласился Помпей.
- Хорошо, что я нашел поддержку в твоем лице, но получу ли ее от римских граждан? - немного замявшись, продолжил Красс. - Ты, Помпей Великий, - властитель толпы, народ тебя боготворит. Я же на такое отношение к себе рассчитывать не могу: у одних вызывает зависть мое состояние, нажитое годами упорного труда, другие ненавидят меня за децимацию во время войны с рабами. Поверь Гней, у меня самого сердце кровью обливалось, когда пришлось казнить этих трусов, но иначе было нельзя.
- Ты поступил правильно, Марк. Римляне стали слишком заботиться о своей шкуре, поэтому твои предшественники и были биты Спартаком. Они забыли: Рим стал великим оттого, что его граждане ценили отечество дороже собственной жизни.
- Рад, что ты меня понимаешь, Гней, - расчувствовался Красс.
- Можешь рассчитывать на меня и на моих клиентов, - Помпей продолжал поражать богача своей доброжелательностью. - Придется немного потратиться на длинные языки, но зато твое имя будут выкрикивать на каждом углу. Через неделю эти крикуны убедят весь Рим, что Марк Красс - самый достойный кандидат в консулы.
- Кстати, насчет денег, - встрепенулся Красс. - Ведь даже твои клиенты не слишком охотно будут рвать глотки бесплатно. Завтра утром мой управляющий доставит три миллиона сестерциев. Трать их по своему усмотрению. Будет надо еще - дай мне знать, и ты получишь любую сумму.
- Три миллиона - это слишком большие деньги. Я не смогу потратить на твое дело и половины их.
- Денег никогда не бывает много, - усмехнулся Красс.
- Повторяю, нет нужды выбрасывать на подхалимов столь огромную сумму, когда они слушаются и бесплатно, - вновь попытался возразить Помпей.
- И все же я пришлю три миллиона сестерциев, - чтобы закончить разговор, грозивший затянуться до бесконечности, Красс подал руку Помпею. - Благодарю за помощь и теплые слова. Прощай, Гней.
- Прощай, Марк.
После ухода гостя Помпей еще долго стоял в задумчивости. Как человек, хотя и обласканный фортуной, но происходивший из незнатного всаднического сословия, Помпей гордился тем, что первый богач Рима и победитель Спартака пришел просить его о помощи. Помпей Магн с радостью выразил свою готовность оказать содействие сенатору, и здесь он не покривил душой. Просто Помпею хотелось, чтобы Красс был чем-нибудь ему обязан. Единственное что смутило Помпея, - это предложенные Крассом деньги. "Не будет ли это выглядеть так, будто он меня купил?" - размышлял он.
Об одном лишь не подумал Помпей: должность консула ему придется исполнять вместе с Крассом. Как выяснилось позже, это было главное, над чем стоило задуматься Помпею Магну.
| |
 | |  |
|
 | Профиль |  |
| Salve: Hostis
Полное имя: Hostis
Ты здесь: -й день
Личные сообщения
Дата: 27.04.2024
Твой браузер:
Твой IP Адрес: 3.19.56.45
| |
 | |  |
|
Главная страница
