|
|
 | |  |
| Катилина
В тот день Красс уже закончил все намеченные дела и теперь наслаждался вечерней прохладой и тишиной атрия. Вдруг до его слуха донесся стук в парадную дверь, такой сильный и требовательный, что сенатор услышал его через дубовую дверь и длинный коридор. Спустя недолгое время в комнату, словно вихрь, влетел человек.
Вошедший был высокого роста, гладиаторского телосложения, с бледным лицом, на котором застыла печать развратной жизни в виде многочисленных морщин. Но главное, что бросалось в глаза при виде гостя, - это его дикий, неукротимый взгляд и краснота вокруг глаз, резко контрастирующая с белоснежной кожей лица. В глазах человека стояло какое-то звериное выражение, которое часто пугало людей, особенно увидевших его впервые.
Бесцеремонным визитером Красса был Луций Сергий Катилина, и первое впечатление о нем не было обманчивым: дурная слава о его проделках ходила со времен Суллы. Еще до введения диктатором проскрипционных списков он убил своего брата, чтобы завладеть его имуществом. Затем Катилина попросил внести родственника в список, словно живого, что и было сделано. Таким образом он избежал суда как братоубийца. В благодарность за это Катилина выследил и убил некоего Марка Мария, внесенного в проскрипционные списки. Его голову он принес сидевшему на форуме Сулле, а сам подошел к храму Аполлона и вымыл окровавленные руки в священной кропильнице. Помимо прочих преступлений, его обвиняли в сожительстве с дочерью и убийстве шурина.
Всю жизнь Катилина провел в роскоши и наслаждениях. Столь расточительный образ жизни помог ему в короткий срок промотать отцовское наследство и имущество убитых родственников. Катилине удалось занять должность пропретора в Африке. Несчастная провинция целый год едва выдерживала огромные поборы. Все деньги шли на удовлетворение порочных страстей пропретора и его товарищей, в сравнении с которыми разбойники были невинными младенцами. В Риме он содержал отряд гладиаторов, следовавших за ним по пятам и готовых ради патрона совершить любое преступление.
Такой вот человек стоял перед Крассом. А позади него лепетал оправдания перепуганный до смерти привратник:
- Я только открыл дверь, он ударил меня... Я пытался остановить... снова ударил...
Красс жестом отослал привратника и поднялся с кресла. Визит гостя, обладавшего такой дурной славой, его, конечно, не обрадовал, но гость был человеком обидчивым, и кроме отряда гладиаторов, имел множество друзей, беспутных и необузданных, как и он сам. Красс не любил без крайней необходимости ни с кем портить отношения. Лицо богача не выражало никаких чувств, бесстрастным голосом он произнес:
- Приветствую тебя, Луций Сергий.
- Привет и тебе, Марк Лициний.
- Проходи, садись, - как радушный хозяин предложил Красс. - Мне только что прислали вино с моих кампанских виноградников. Отведаешь его со мной?
- Не откажусь.
Неспешно Катилина устроился в предложенном кресле. Движения его сейчас не отличались той стремительностью, с которой он ворвался в атрий. Таков был Катилина: то быстрота и уничтожающая все на своем пути сила урагана, то вялость и неторопливость в движениях. Он медленно взял наполненный кубок и начал пить, делая вид, что оценивает качество предложенного напитка.
- Марк, оно великолепно! В жизни не доводилось пить напитка прекраснее. Если бы ты не сказал, что вино из Кампании, я принял бы его за хиосское.
- Благодарю, Луций, - польщенный Красс снова наполнил кубок гостя.
- Прости, Марк, за неожиданное вторжение; чтобы не отнимать твое драгоценное время, начну с главного. - Катилина вновь пригубил понравившееся вино. - У тебя лучшие виноградники, прекрасные виллы, тысячи рабов, но скажи, положа руку на сердце: доволен ли ты положением, которое занимаешь в Риме?
- Я еще не знал ни одного человека, который довольствовался бы тем, что имеет, - ответил Красс, еще не понимая, куда клонит собеседник.
- Как тебе известно, скоро выборы консулов, и я желаю получить эту должность вместе с Гаем Антонием. - Катилина в несколько глотков опустошил кубок и продолжил речь. - Консульство я намереваюсь использовать, чтобы устранить несправедливость по отношению к старым патрицианским родам. Я желаю также, чтобы прославленные ветераны Суллы - от простого легионера до легата - заняли достойное место в Риме, а не влачили жалкое существование. Я считаю, Марк, что и тебя незаслуженно обошли люди менее достойные и не имеющие права на то положение, которое занимают. Речь идет о Помпее - ведь он давно тебе мешает?
- Я не считаю Помпея своим врагом, - осторожно заметил Красс.
- Но и к друзьям не причисляешь. Ваше соперничество уже давно обсуждается римлянами на каждом углу - столь явное не скроешь при всем желании. Сомневаюсь, что у тебя вызывают восторг его победы на Востоке. Так вот, сразу же после того, как я надену консульскую тогу, я отзову его из Азии, как это ранее сделали с Луцием Лукуллом, чтобы очистить поле деятельности для Помпея. Я сумею поставить его на место, и Рим больше не услышит об этом зарвавшемся всаднике. Римом должны управлять мы, представители древних фамилий, а не выскочки из всадников вроде Цицерона и Помпея.
Красс уже понял, что гость будет просить денег, и, пропуская мимо ушей импульсивную речь Катилины, размышлял: дать или не дать.
- Ты сам понимаешь, Марк, выборы требуют огромных средств, - словно в подтверждение мыслей Красса, произнес Катилина. - Не мог бы ты ненадолго одолжить мне некоторую сумму? Поверь, я в долгу не останусь.
Красс размышлял. Ему не хотелось связываться со столь одиозной личностью, как Катилина. С другой стороны, неизвестно, как пойдут дела; вдруг его действительно изберут консулом?
Между тем пауза затягивалась.
- Так что, Марк, каков будет твой ответ? - начал нервничать нетерпеливый Катилина.
- Я вспоминаю, есть ли у меня в Риме свободные деньги.
- Сделка сохранится в тайне, никто о ней не будет знать, кроме нас двоих. Лишние слухи не нужны ни мне, ни тебе. Ведь так? - понял причину сомнений Красса Катилина.
Последнее и решило вопрос в пользу гостя.
- Хорошо, Луций, ты получишь деньги; постарайся потратить их с пользой. Буду рад поздравить тебя со вступлением в должность консула.
Накануне выборов консулов Рим напоминал разворошенный муравейник. По призыву Катилины и его сторонников в город пришло множество сулланских ветеранов. Сюда же стекались и беспутные отпрыски благородных кровей, те, кто в развратной жизни промотал отцовские состояния, кто запятнал себя злодейскими преступлениями или просто имел множество долгов, но не имел возможности их отдавать. Они еще помнили, как во времена Суллы многие простые воины поднялись до сенаторского звания и стали обладателями богатств восточных владык. Бездельники надеялись добиться высокого положения не честным трудом, но силой оружия, не умом и талантом, а посредством новых проскрипций и конфискаций. В Рим спешили и разоренные по различным причинам свободные италийские земледельцы. Часто свое неумение вести хозяйство они пытались оправдать тем, что власть неспособна позаботиться об их интересах.
В самом Риме было множество людей, из-за своей бедности завидовавших гражданам более состоятельным и ненавидящих богачей. Римской бедноте нечего было терять: многие из них подолгу ждали выборов, чтобы подороже продать свои голоса, и теперь старались использовать любую возможность набить себе брюхо, а если получится, то и карман. В избытке было и плебеев, и патрициев, испытывавших отвращение к установленному веками порядку и жаждавших новизны, готовых из-за недовольства своим положением идти за преступником и помогать ему в самых неблаговидных делах. Такие люди существовали во все времена, у всех народов, но они становились чрезвычайно опасными, когда объединялись в организацию, и у них появлялся смелый, достаточно способный и красноречивый предводитель.
Страсти подогревал Катилина, носившийся по Риму во главе отряда своих головорезов-гладиаторов. Добропорядочные граждане спешили укрыться в своих домах, едва на улице появлялся буйный претендент на должность консула. Его соперник, Марк Туллий Цицерон, передвигался по родному городу не иначе как во главе многочисленного отряда своих вооруженных клиентов. Казалось, еще немного - и мостовые Вечного города окрасятся кровью граждан, покроются телами убитых. В такой ситуации сенат ввел диктаторскую власть. Эта мера остудила самые горячие головы, и выборы прошли без кровопролития, если не считать нескольких стычек в разных частях города. Победу одержали Антоний и Цицерон; последний лишь немного опередил Катилину.
Золото Красса было потрачено напрасно, и богач понимал, что оно вряд ли когда-нибудь к нему вернется. Впрочем, это не сильно огорчило Красса, скорее наоборот, он даже остался доволен, что непредсказуемый Катилина не оказался у кормила власти. А деньги - Красс умел их делать, умел и терять. Он легко переносил неудачи, несмотря на ходившие в Риме разговоры о том, что он скряга, дрожащий над каждым ассом. Сенатор довольно скоро забыл о долге неудачливого претендента на консульскую должность и очень удивился, когда спустя некоторое время к нему на форуме подошел Катилина.
- Марк, мне не удалось победить на выборах; виной тому происки Цицерона и сената.
- Да, Луций, ты был очень близок к победе и на следующих выборах, несомненно, должен получить консульство.
- Я не собираюсь сидеть сложа руки целый год, - заявил Катилина. - Завтра вечером в моем доме соберутся друзья, и мы вместе подумаем, как исправить несправедливое отношение государства к уважаемым гражданам. Не сомневайся, Марк, я помню и о своих обещаниях, и о долге. Итак, жду завтра вечером. - Последние слова Катилина произнес едва ли не тоном приказа.
Приглашение это поставило Красса в тупик. С одной стороны, он не желал поддерживать отношений с Катилиной, с другой - своим отказом он мог нажить могущественного врага. К тому же Крассу было интересно узнать, что замыслил его должник на этот раз. В конце концов, любопытство взяло верх, и на следующий день с началом сумерек Красс направился в гости.
До дома Катилины оставалась примерно сотня шагов. Сенатор уже видел освещенную мерцающими светильниками парадную дверь, когда с удивлением заметил выходящего оттуда Гая Юлия Цезаря. Встреча с ним не входила в планы Красса, по крайней мере, здесь. Он замедлил шаги. К счастью для Красса, Цезарь направился в противоположную сторону и вскоре скрылся во тьме.
Красса провели в комнату, в которой уже находилось десятка два римлян. Никто не обратил ни малейшего внимания на приход сенатора, поскольку все присутствующие были заняты поглощением изысканных яств, вина и общением между собой. Судя по раскрасневшимся лицам, выпито было немало. В комнате стоял страшный шум, ибо гости изо всех сил старались перекричать друг друга. Они уже подходили к тому рубежу, когда все хотят говорить, но никто не желает слушать.
Не успел Красс хорошенько осмотреться, как за его спиной возник Катилина.
- Рад видеть тебя, Марк. Поздновато ты пришел, у нас пир в самом разгаре.
- Много дел было сегодня... - сделал попытку извиниться Красс.
- Ну, ничего, ты хоть и поздний гость, но самый желанный. Проходи, садись и отведай моего вина. Оно, конечно, не сравнится с твоим, но это лучшее из того, что я смог найти в Риме.
Для нового гостя освободили самое почетное место, а рабы в мгновение ока поставили перед ним свежие блюда и вино. Красс, чтобы побороть чувство неловкости, взял налитую кружку вина и залпом опустошил ее. Почувствовав приятную расслабляющую теплоту во всем теле, он занялся перепелами, украшенными зеленью. Вдруг сенатор с удивлением обнаружил, что в комнате наступила мертвая тишина, что было довольно странно, если учесть состояние гостей. Вскоре Красс понял и причину необычного поведения гостей: на возвышение в центре огромной комнаты взошел Катилина и поднял руку в знак того, что хочет говорить.
- Друзья! Влияние, власть, почести, богатство - все находится в руках людей, не достойных этого. На нашу долю они оставили лишь опасности, судебные преследования и бедность. Долго ли желаете вы, храбрые мужи, терпеливо переносить это?
В то время как они скупают картины, статуи, драгоценные украшения, разрушают из прихоти новые здания, а другие воздвигают... короче говоря, имея возможность тратить самыми разнообразными способами свои деньги, они все-таки не в состоянии разориться даже при величайшей страсти к наслаждениям, - мы терпим нужду во всем, да к тому же обременены долгами. Настоящее положение наше скверно, но в еще более безотрадном виде представляется нам наша будущность.
Но если бы в нас было достаточно мужества, победа была бы на нашей стороне; вы уничтожили бы свои долговые книги, возвратили бы себе почести и звания, которыми пользуются ваши враги, и жили бы в великолепных дворцах, на которые теперь лишь смотрите с завистью. Одно смелое предприятие - и в ваших руках будут свобода, богатство, слава и почести!
Речь Катилины все присутствующие встретили восторженными криками. Среди всеобщего ликования лишь Крассу было как-то не по себе. Он вновь ощутил потребность выпить, и услужливый раб, словно прочитав его мысли, наполнил кружку.
Место Катилины сменил Цетег, которого Красс хорошо знал, ибо тот состоял в сенате и на заседаниях сидел недалеко от него.
- Луций прав: старинные патрицианские фамилии настолько обеднели, что не могут даже дать достойное воспитание детям. Мы все в долгах у ничтожных вольноотпущенников и всадников, которые прежде даже в цирке не имели отдельных мест, а сидели, смешавшись с толпами плебеев. Вскоре мы лишимся и приличной пищи, а может быть, как нищие, будем ждать бесплатных раздач хлеба. Если мы не изменим существующие в Риме порядки и не обретем права на достойную жизнь, то нас проклянут собственные потомки.
Несмотря на выпитое вино, Марк Красс продолжал чувствовать себя лишним в этой компании. Следующие слова Катилины заставили его вздрогнуть:
- Не желает ли высказаться доблестный Марк Лициний Красс?
- Благодарю, Луций Сергий, здесь и без меня достаточно ораторов. Пожалуй, я лучше послушаю их.
В следующий момент вскочил сидевший подле Красса прыщавый юнец:
- Мои славные предки сражались с Ганнибалом и разрушали неприступный Карфаген, а я достиг того положения, что впору становиться в очередь за бесплатным хлебом. Мясник с Бычьего рынка отказался давать продукты в долг, мне нечем расплатиться с девушками, приходившими скрасить мою серую однообразную жизнь...
И тут гости наперебой принялись делиться своими обидами и проблемами. Катилина сделал знак, и гостям подали фрукты и сласти. Внесли их не рабы, как обычно, а молодые, едва прикрытые одеждой девушки. Большинство гостей сразу же забыли о своих бедах и принялись ловить прелестных граций. Рабыни разбежались по огромной комнате: они пытались сопротивляться и уворачиваться от цепких рук, но при этом старались не переусердствовать, чтобы не обидеть гостей.
Прыщавому юнцу досталась молоденькая толстушка.
С ее телосложением было непросто ускользнуть от мужчины, а изголодавшийся по женской ласке сосед Красса схватил первое, что легче всего далось ему в руки. Он обнажил огромную грудь своей добычи и жадно припал к ней губами.
Красс почувствовал, как чьи-то нежные руки забрались к нему под тунику и ласкают грудь. Не оборачиваясь, он оттолкнул девушку и направился к выходу. В коридоре его настиг Катилина, и Красс понял, что незаметно ускользнуть не удастся, придется выдержть разговор с хозяином дома... а так хотелось поскорее покинуть это место!
- Марк, задержись на минуту. Ты последним пришел, а уходишь первым. Или тебе не понравились мои рабыни? Найдем для дорогого гостя других, я готов уступить свою любимую гречанку. Ее никто не касался, кроме меня.
- Благодарю, Сергий, дело не в женщинах. Просто я не люблю оргий. Наверное, я становлюсь старым, но мне достаточно моей жены.
- Что ж, не буду принуждать, как говорится, сколько людей, столько и вкусов. Я давно предполагал, что у тебя женщины стоят не на первом месте, и даже не на втором или третьем. Поэтому начну с главного: мои обещания устранить Помпея остаются в силе.
- Каким образом, не будучи консулом, ты намереваешься добиться этого?
Катилина криво усмехнулся.
- Есть более действенные пути. У меня достаточно решительных людей, готовых ядом или кинжалом остановить зарвавшегося всадника.
- Нет, Луций, этот способ не годится, - испугался Красс. - Бороться с Помпеем следует другим способом. Прежде всего, надо отделить его от народа. Нужно сделать так, чтобы Рим сам отвернулся от этого любимчика толпы.
А убийство Помпея принесет ему лавры невинной жертвы, превратит его имя в символ бескорыстного защитника Рима. Независимо от того, удачной будет попытка убийства Помпея или нет, толпа сметет нас с лица земли, как ураган сметает ветхие хижины плебеев.
- Что движет твоими устами, Марк, - твоя мудрость, которая вызывает у всех уважение, или трусость? Я все же склоняюсь ко второму.
- Если смелостью и решительностью ты называешь подлость и предательство, то я действительно недостаточно смел.
- Ты старомоден, Марк. С такими взглядами трудно достичь успеха.
- И все же я постараюсь действовать согласно своих моральных принципов.
- А ведь мы хотим предложить тебе возглавить наше дело. Твое имя, Марк, и умение добиваться цели смогли бы многое сделать для нас и для отечества.
- Благодарю за честь, Луций, но в последнее время я плохо себя чувствую, и едва ли от меня будет польза. Твоя рука держит меч крепче моей, твоя мысль смела и оригинальна, а я, как ты заметил, слишком старомоден.
- Не значат ли твои слова, что ты не разделяешь моих идей и целей? - настороженно спросил Катилина. - По крайней мере, надеюсь, ты понимаешь, что не все произнесенное здесь, в стенах моего дома, предназначается для чужих ушей.
- Что ты, Луций! Никто еще так не обижал меня, как ты сейчас своим недоверием. В доказательство моей преданности прими пятьсот тысяч сестерциев на благородное дело и не беспокойся о долге. От этого золота будет больше пользы, чем от моих старческих рук и головы. В свою очередь, и я надеюсь на молчание твоих друзей.
- Будь спокоен; и спасибо за деньги.
Выбравшись на улицу, Красс вздохнул полной грудью и быстрыми шагами пошел прочь.
| |
 | |  |
|
 | Профиль |  |
| Salve: Hostis
Полное имя: Hostis
Ты здесь: -й день
Личные сообщения
Дата: 26.04.2024
Твой браузер:
Твой IP Адрес: 18.223.32.230
| |
 | |  |
|
Главная страница
